Великая Степь (так называют историки гигантские пустынные пространства Средней Азии) всегда была родиной кочевников-скотоводов и источником постоянной опасности для земледельческих народов Евразии. Огнём и мечом прокатывались по Европе и Ближнему Востоку, Китаю и Индии орды жаждущих крови и добычи степняков. Много великих каганов (царей) повидала Великая Степь. Но ни один из кочевых народов не смог удержать свои завоевания и создать свою государственность, как это сделали монголы. Монгольская держава вплоть до XIX века была самой большой (по территории) империей, которая когда-либо существовала на Земле. Заложил её основы Чингисхан, который восемьсот лет назад, в 1206 году, созвал великий курултай (собрание), провозгласивший его каганом. Но путь великого полководца, великого политика был тернист и труден, изобиловал взлётами и падениями…
«Император имел важные замыслы серьезной глубины, использовал войска как божество, поэтому смог стереть с лица земли сорок государств. Его удивительные свершения исключительны… »
Из официальной хроники монгольской династии Юань о Чингисхане
Раб, который стал каганом
В середине XII века, ко времени рождения Темучина, будущего Чингисхана, монгольские племена жили не только на территории современной Монголии, но и в Восточной Сибири. Собственно монголами считался один из родов (обоков), кочевавший между реками Орхон и Керулен. Другие обоки хотя и понимали язык монголов, но не признавали их верховенства и носили другие названия — чжалаиры, тайчжиуты, кэрэиты, татары, меркиты, найманы. Согласия между ними не было, они постоянно воевали друг с другом за пастбища и людей. Главами родов были вожди, выбираемые степной аристократией (нойонами).
Одним из таких вождей был Есугай-хан, у которого в самом начале 1155 года родился первенец, названный Темучином («Кузнецом»). Как и все монгольские дети, он рано научился верховой езде и стрельбе из лука — с четырёх-пяти лет.
Однако безмятежное детство Темучина длилось недолго и кончилось в тринадцать лет, после смерти отца, отравленного по пути домой из дальнего набега на Китай татарами. Род монголов раскололся, рядовые воины перекочевали к роду тайчжиутов. Тайчжиуты не замедлили воспользоваться ситуацией и захватили мальчика, сына хана и потенциального врага, в плен. Рабство Темучина продлилось десять лет, но не сломило его, а, наоборот, сильно повлияло на формирование личности. Темучин прошёл суровую школу жизни, научился разбираться в людях и верно использовать их. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что он сумел наладить отношения с частью рода тайчжиутов, недовольных политикой своей верхушки, и впоследствии они помогли ему в ходе борьбы за гегемонию в степи. Рабство приучило будущего кагана не чураться людей «низкого происхождения», каковыми были его многие талантливые полководцы.
После побега из плена примерно в 1178-1179 гг. Темучин начинает создавать свой улус (владение). Он организовывает небольшую ватагу степных молодцов (нукеров) и совершает мелкие набеги на тайчжиутов. Оперативные таланты Темучина, храбрость его братьев и соратников начали проявляться уже тогда. На удачливого и благородного воина обращает внимание нойон (знатный человек) Дэй-Сэчэн, давний друг и союзник отца, и отдаёт ему в жёны свою дочь Бортэ с весьма приличным по тогдашним понятиям приданым.
Набег рода меркитов в 1183 году и пленение Бортэ заставили Темучина вступить в союз с Тогорил-ханом, вождём рода кэрэитов, и с Чжамухой, вождём рода джаджиратов. Меркиты были разгромлены не столько монголами, сколько его могущественными союзниками. Но дружба с аньдой (побратимом) Чжамухой длилась недолго: в 1186 году Темучин откочевал от него, причем не только со своими людьми, но со значительной частью людей Чжамухи. Улус Темучина к тому времени вырос, он стал популярен не только среди простолюдинов, но и среди степной аристократии, и к нему начали возвращаться родственники и приходить нойоны.
В 1189 году Темучин был избран каганом (ханом) и впервые нарёк себя вторым, более знаменитым именем — Чингисхан (великий хан). Новоиспечённый властитель продолжал привлекать к себе людей, щедро «жаловал людей мехами и конями». Но реальной власти у выборного хана, играющего роль только военного вождя, пока ещё не было, поэтому он начал создавать группу своих нукеров, доверенных людей, в основном незнатного происхождения, которые охраняли его орду (в переводе с монгольского — ставку), ведали управлением войсками и экономической деятельностью.
Возвышение Темучина породило опасения у Чжамухи и вынудило его напасть на монгольского хана. Чжамуха сумел разгромить в решающем сражении монголов. Но неумеренная жестокость победителя привела к тому, что многие нойоны, несмотря на поражение Чингисхана, некоторое время спустя вернулись к нему. Прошло несколько лет, и Чингисхан сумел восстановить могущество своего улуса.
В 1196 году хану представился удобный случай разгромить ненавистное ему племя татар. В союзе с Тогорил-ханом и китайской империей Цзинь он вырезал около половины татар. Союзничество с племенем кэрэитов позволяло в то время Чингисхану избегать прямых военных столкновений с чересчур сильными племенами и присоединять более слабые. Война с найманами (занимавшими территорию примерно в районе теперешнего Восточного Казахстана) в 1198-1199 гг. доказала, однако, что и улус Чингисхана достаточно силён, а сам хан — талантливый полководец. Тогда Чингис спас от гибели Тогорил-хана и тем ещё больше укрепил дружеские отношения с кэрэитами. В награду за неоценимую услугу Тогорил-хан усыновил Темучина и сделал его своим наследником.
В 1200 году Чингисхан, воспользовавшись тесным союзом с кэрэитами, присоединил к своему улусу давних заклятых врагов, тайчжиутов. В решающей битве он был тяжело ранен стрелой в шею издали, но не казнил меткого стрелка, а предложил ему службу у себя. Лучник Чжиргоадай получил прозвище «Джебэ» (Стрела) и впоследствии стал знаменитым полководцем монгольской армии.
Начало XIII века стало заключительным этапом в борьбе Чингисхана за власть над всеми монголоязычными племенами. Первой жертвой союза кэрэитов и монголов стал улус Чжамухи. Но торжество Тогорил-хана длилось недолго. Его война с меркитами оказалась неудачной, зато Чингисхан сумел окончательно уничтожить татар. Монголы стали доминировать в степи, и кэрэиты были теперь не друзья, а потенциальные враги, преграда к всевластию Чингисхана над всеми родами. Подстрекаемый Чжамухой, Тогорил-хан выступил против Чингисхана и разбил его. Монгольский хан сумел сохранить часть сил, хотя распустил слух, что потерял все войска. Таким образом, он сумел усыпить бдительность кэрэитов, что имело для них губительные последствия.
Чингисхан решил не вступать в сражение с превосходящими силами кэрэитов, а провёл специальную операцию по уничтожению верхушки этого рода, и Тогорил-хана в том числе. Он сумел внедрить в окружение вождя кэрэитов своих разведчиков-диверсантов под видом перебежчиков. Они, в свою очередь, сообщили Тогорил-хану ложную информацию о слабости и покорности Чингисхана. Кэрэиты расслабились и распустили свои войска по домам, оставив для охраны ставки небольшой отряд. Монгольские разведчики показали скрытно подошедшему войску Чингисхана маршрут к расположению Тогорил-хана. Внезапно и бесшумно монголы подошли к ставке, окружили кэрэитов и не дали им отправить гонцов с просьбой о подмоге. Сражение длилось три дня, и в живых не осталось ни одного врага. Некоторое время спустя нукеры Чжамухи принесли Чингисхану голову своего господина. Так Чингисхан стал безоговорочным лидером в степи.
Собравшийся в 1206 году «великий курултай» всех монгольских обоков провозгласил Чингисхана каганом — императором, неограниченным ничем властителем «Хамаг монгол улус» (всех монгольских племён). С 1206 года начинается новый этап правления Чингисхана — этап реформ и создания монгольской империи.
«С помощью Вечного Неба мы будем преобразовывать всенародное государство»
Начиная с «великого» курултая Чингисхан настойчиво проводит свои реформаторские мероприятия, постепенно наделяющие зачатки государственного аппарата его улуса функциями нормального государства.
Первоочередной задачей стала реформа армии. Чингисхану необходимо было укрепить военно-полицейский аппарат и создать орудие личной, независимой от степной аристократии власти. Поэтому важнейшим делом среди реформ стало создание личной гвардии (кешига). На основе кешига каган мог теперь создавать и другие управленческие структуры, необходимые для ведения улусного хозяйства, правосудия и сбора налогов. Кешиг стал силой, надзирающей над всем, а его рядовые гвардейцы имели статус выше армейского командира-тысячника. Кешигтены были подсудны только самому кагану и выполняли самые разнообразные функции. Помимо осуществления непосредственной охраны кагана и членов его семьи, гвардейцы вели правоохранительную деятельность в самом улусе, выполняли роль адъютантов и гонцов при ставке Чингисхана.
Кроме учреждения гвардии, Чингисхан преобразовал систему набора войск. Если раньше десятки, сотни и тысячи формировались по принципу родовых ополчений и каждый монгольский род выставлял своё воинство, то теперь рекрутирование производилось по решениям верховной власти. Вместо разнообразных родоплеменных объединений начала складываться единая монгольская народность.
Огромное кочевое хозяйство улуса Чингисхана потребовало укрепления системы контроля за кешигтенами, исполнявшими поручения, и подданными, платившими налоги. Необходимо было создание и распространение единой монгольской письменности для ведения отчетности и проверки сведений. Некий Тататунга, попавший в плен к Чингисхану после битвы с найманами, внедрил уйгурскую письменность среди монголов. Он же стал первым секретарём при кагане.
Важным следствием реформы стало создание письменного закона, действительного для всего государства. Таковым стала «Великая Яса» (кодекс законов), которую Чингисхан ввёл на «великом курултае» 1206 года.
Эффективное управление огромными территориями Великого монгольского улуса не могло осуществляться без постоянной почтовой и гонцовой службы. Окончательно они сложились в середине XIII века, при внуках великого хана. Тогда было установлено стандартное расстояние между почтовыми станциями («ямами», отсюда происходит русское слово «ямщик») в 40-60 километров. Но и при Чингисхане уже существовала специальная служба вестников (элчи).
«Бич Божий»
Отдельного внимания заслуживает деятельность Чингисхана как организатора и реформатора монгольской армии.
Помимо создания личной гвардии, он, благодаря «Великой Ясе», укрепил воинскую дисциплину. Система круговой поруки и ответственности всех за каждого привела к тому, что монгольская армия стала обладать железной дисциплиной. Так, помимо сотника или десятника, совершившего преступление, наказывали и все подразделение. На современников из стран с развитыми феодальными порядками, в которых отсутствовало единоначалие, дисциплина монголов производила потрясающее впечатление.
Введение чёткой организации и иерархии в армии было ещё одной заслугой Чингисхана. Минимальной единицей армии стал десяток, который выбирал своего командира (десятника). Десять десятков составляли сотню, а её командир (сотник) назначался тысячником, командовавшим десятью сотнями. Самой крупной военно-административной единицей был тумен, насчитывавший, как правило, десять тысяч. Командиров туменов (темников), как и тысячников, назначал лично каган. В некоторых случаях такие назначения мог сделать наместник Чингисхана или командир отдельного корпуса/армии. Корпуса и армии состояли из нескольких (от двух до четырёх) туменов, причём один из темников становился на время автономного действия корпуса/армии старшим над всеми, чем достигалось единоначалие среди высшего командования.
Кроме регулярного войска и гвардии-кешига существовали другие специальные части, например, так называемые «войска батуров» (или батыров, отсюда русское слово «богатырь»). Батурами называли особо отличившихся, храбрых воинов, которым поручалось проведение специальных, требующих особого умения и смелости операций (разведка, захват знатных пленников, убийство полководцев противника, штурм наиболее опасных участков городской стены).
Постоянное управление на высшем уровне командования обеспечивалось проведением военных советов, решения которых были обязательны для всех. В то же время наказание военачальников за неисполнение этих решений не было автоматическим, а рассматривалось в каждом конкретном случае отдельно. Так предусматривалась возможность свободы действий и разумной инициативы у командиров в непредвиденных обстоятельствах.
Оперативное управление в бою осуществлялось через передачу приказов и установленных кодовых слов как через командира, так и через его посыльных, сигнализацией флагами и бунчуками, особыми свистящими стрелами, а также звуками труб и барабанов. Имеются также сведения об использовании птичьей почты для координации наступления на широких пространствах.
Мобильность монгольской армии обеспечивалась ещё и тем, что снабжение войск не поручалось специальным подразделениям, а вверялось самим воинам. Учитывая то, что за нарушение установленного порядка экипировки полагались суровые наказания, монголы были вынуждены постоянно быть в высшей боевой готовности и в мирное время.
Естественно, что сами воины не получали никаких наград и никакого жалованья, кроме права грабить побежденных. При этом существовали строгие «правила грабежа». Так, например, запрещалось грабить во время сражения и без приказа командира. Позором для воина считалось отнимать законную добычу у товарищей. Воткнутая в двери дома побежденных стрела служила для других монголов опознавательным знаком во время грабежа. За все эти нарушения воинской дисциплины во время захвата добычи существовала только одна кара — смертная казнь.
Одной из личных заслуг великого хана в реформировании армии стало создание отдельных подразделений, занимавшихся осадой крепостей. У самих монголов ко времени пришествия Чингисхана к власти не было представления об осадных технологиях. Как и все кочевники, они крайне редко захватывали защищенные города осёдлых народов. Поэтому в самом начале монгольской экспансии довольно распространенным приемом было выманивание гарнизона в поле для его разгрома с последующим беспрепятственным взятием города. Тем не менее каган понимал необходимость внедрения новых инженерных технологий и лично организовывал приглашение иностранных мастеров осадного дела — китайцев и мусульман. Постепенное освоение опыта и приемов покоренных народов привело к тому, что монголы научились эффективно и быстро сокрушать крепости и города. Для современников это было ужасающим сюрпризом, породившим настроения паники и восприятия монголов как бича Божьего, кары Всевышнего, или даже как обладателей некоей магической силы, недоступной пониманию смертных. Наконец, при захвате чужих стран во многом благодаря эффективным осадным технологиям армии Чингисхана почти всякий раз удавалось избежать больших потерь.
В ходе осад и штурмов вражеских укреплений монголы применяли самые разнообразные машины — тараны, катапульты, осадные башни, зажигательные снаряды и порох. При этом сами машины с собой никогда не возили: достаточно было взять с собой специалистов и некоторое количество редких материалов (металлические детали, редкие ингредиенты горючих смесей, веревки). Всё остальное — дерево, металл, даровая рабочая сила — войска Чингисхана находили на месте, т.е. в окрестностях осажденного города.
Арсенал осадных приёмов был самым разнообразным. Часто использовались подкопы, отвод воды от осажденного города. Для полной блокады противника возводились валы или частоколы.
Отдельным средством в осадном искусстве монголов была осадная толпа (хашар). Это было согнанное население завоевываемой области, использовавшееся на тяжелых вспомогательных работах, в основном связанных с осадой. Помимо строительства машин, полководцы Чингисхана часто применяли этих пленников в качестве непосредственного орудия штурма, его первой волны. Этот бесчеловечный прием помимо основной цели — заставить обороняющихся израсходовать средства обороны по людям хашара, сохранив собственно монголов — давал ещё дополнительный психологический эффект воздействия на защитников крепости.
В полевых сражениях монголы были, пожалуй, ещё более искусны, чем в осадах. Преимущество монголов над соседями связано как с особенностями вооружения, так и с оригинальностью тактических действий.
Стандартное наступательное вооружение монгольской армии было следующим: луки, сабли, часто пики, топоры и булавы. Для защиты от холодного оружия применялись панцири из вареной, довольно крепкой кожи, у знатных монголов обшитые железными пластинами, щиты из ивовых или других прутьев.
Наиболее смертоносным, поражавшим воображение современников оружием, являлся монгольский лук, бивший на расстояние свыше полукилометра. Против тяжеловооруженных воинов врага успешно применялись специальные бронебойные стрелы, прошивавшие самые крепкие металлические доспехи.
Ещё одним немаловажным качеством монгольского войска была высокая боевая выучка. Все исторические источники единогласно отмечают, что монголы «являются удивительно меткими конными лучниками». На боевые качества воинов Чингисхана повлияли также суровые природные условия степи, сделавшие их выносливыми и неприхотливыми в пище и воде.
Командный состав монгольской армии при Чингисхане формировался на основе принципа, хорошо известного в России как «суворовская школа». Командир был обязан внимательно относиться к рядовым солдатам, понимать их нужды и способности. Указы самого Чингисхана требовали назначать начальником лишь такого командира, «который сам знает, что такое голод и жажда, и судит по этому о состоянии других», такого, «который в пути идёт с расчётом и не допускает, чтобы его войско голодало и испытывало жажду, а скот отощал». Рост же командира в должности зависел от его способностей руководить самой малой тактической единицей — десятком.
Рассмотрение боевых способностей армии Чингисхана не может быть полным без учёта специфических качеств монгольских коней и умения монголов управляться с ними. Кони проходили специальное обучение и тренинги. Китайцы отмечали, что «лошади их тихи и не ржут» и способны проходить дальние расстояния — иногда по сто и более километров в сутки.
Ошеломляющий эффект непобедимости монгольского войска определялся не только сочетанием воинского мастерства и железной дисциплины, но и применением новых сложных тактических приёмов.
Обход массами конницы противника широким походным движением для нанесения флангового удара был одним из главных элементов монгольской тактики. Причём окружение противника было тем особенно выгодно, что давало преимущество лучшему оружию монголов — метательному. Удары при этом наносились массированно и сменяющими друг друга волнами, что позволяло на расстоянии, безвредно для себя, осыпать стрелами и дротиками врага. Данный приём поражения и сковывания движения противника стрельбой издалека был в определенной мере предвосхищением огневого боя последующих эпох. Современники отмечали, что «при первом столкновении стрелы у татар не летят, а как бы ливнем льются».
Другим широко распространённым приёмом было заманивание противника в заранее рассчитанное место, так называемый «ложный отход». Раздразнив врага, монголы приводили его войско к своим основным силам, окружали, а затем просто расстреливали.
В широкомасштабных кампаниях монголы использовали ещё один способ подготовки окружения — выделение маневренных групп, заранее обходящих по широким дугам врага и прорывающихся в назначенные места в заранее определенные сроки. Развитие идеи выделения обходных маневренных групп привело к появлению тактического резерва, который мог использоваться и как засадное подразделение, и как подкрепление для основных частей армии в решающие моменты боя.
Огромное значение в тактике армии Чингисхана придавалось фактору внезапности и, соответственно, скрытности подготовки, сосредоточения и марша атакующих частей. Разведка монголов включала в себя сторожевую службу, патрулирование окрестностей, взаимодействие с дальней разведкой для проверки ее сведений. Сторожевые отряды уходили зачастую на сотни километров вперёд, собирая сведения о враге, захватывая пленных и проводя скрытное наблюдение. Во время любого марша осуществлялось постоянное патрулирование окрестностей днём и ночью.
Но главный ужас оккупированным осёдлым народам внушал монгольский террор. Любое сопротивление жестоко подавлялось Чингисханом. Любой город, выпустивший хотя бы одну стрелу или камень в монгольское войско, разрушался до основания, а его жителей убивали без пощады, не жалея никого. Без всякой жалости относился великий хан и к тем народам, которые поднимали руку на его послов. Сдавшиеся без боя города не вырезали, но зато грабили. Однако при этом существовали специальные запреты на убийства или взятие в плен некоторых категорий людей. В «Великой Ясе» Чингисхан повелел «уважать все исповедания, не отдавая предпочтения ни одному» и «дома Божия и Его служителей, кто бы ни был — щадить, оставлять свободными от налогов и почитать их». Чингисхану приписывается ещё одно интересное предписание: «Среди мирного населения будьте смирны, как малый телёнок, а во время войны кидайтесь в бой, как голодный ястреб, бросающийся на дичину».
Восточный поход
Ещё до «великого курултая» 1206 года Чингисхан начал задумываться о начале внешней экспансии на соседние земли. Так, в 1205 году он отправил разведывательный корпус на царство тангутов (Си-Ся), расположенное в Центральном Китае. Поход вышел неудачным, но зато монголы многое узнали о своем постоянном будущем враге и впервые близко познакомились с осадными китайскими технологиями.
В 1207 и 1209 гг. каган лично ведёт свои войска против тангутов и достигает немалых успехов: Си-Ся хотя и не было завоёвано, но вынуждено было признать верховенство Чингисхана и выполнять его приказы, направленные на превращение тангутов во вспомогательную силу против китайской (чжурчжэньской) империи Цзинь. За два тангутских похода и войну 1209 года с Си-Ся были отработаны многие тактические приёмы армии Чингисхана. С этого же времени можно также говорить о способности монголов составлять и выполнять сложные стратегические планы.
К войне с Цзинь Чингисхан готовился очень тщательно, понимая, что успех в первой кампании будет решающим для покорения многомиллионного китайского населения. Он присоединил к монгольскому государству ряд степных племён (киргизов и уйгур), заключил союз с южнокитайским государством Сун и выждал немного времени, чтобы напасть на Цзинь в самый неподходящий для неё момент. Такой случай представился в 1211 году, когда на престол взошёл новый, по мнению Чингисхана, малоспособный император, и власть в государстве ослабла.
К началу войны чжурчжэньские войска в совокупности составляли больше одного миллиона человек, в то время как у Чингисхана было примерно сто тысяч. Несмотря на явное численное превосходство, войска Цзинь существенно уступали в подготовке. Неудивительно, что китайцы с самого начала войны стали проигрывать одно сражение за другим. Стремительные перемещения мобильных конных корпусов монголов вводили в заблуждение пехотные малоподвижные китайские армии. В каждой из битв, несмотря на огромную численность китайской армии в целом, армия Чингисхана получала существенное тактическое преимущество за счёт быстрой переброски войск, согласованного взаимодействия начальников корпусов и дальней разведки.
В результате кампании 1211 года война с монголами была напрочь проиграна Цзинь. Чжурчжэни потеряли в битвах все свои обученные войска, и Китай стал полностью беззащитен перед грозным и жестоким противником. Поражения 1211 года привели ещё и к тому, что местные феодалы начали переходить на сторону Чингисхана и создавать марионеточные государства. Центральное правительство Цзинь одну за другой теряло свои провинции, а вместе с ними - деньги от налогов и людей для продолжения войны.
Следующие кампании 1212-1216 гг. характеризовались широким фронтом военных действий, активным использованием войск марионеточных государств против цзиньцев, целенаправленной политикой освоения Китая монголами. В эти времена происходит и заимствование Чингисханом китайской системы управления.
Война с Цзинь периодически продолжалась всё последующее время вплоть до смерти Чингисхана в 1227 году, но уже перестала быть основным театром военных действий. В 1217 году основные силы монголов начали экспансию в Среднюю Азию, а старый соратник Чингисхана, темник Мухали был назначен полноправным наместником кагана в Китае и оставлен с небольшим корпусом для продолжения войны с Цзинь. Вплоть до своей смерти в 1223 году он успешно воевал небольшой армией (состоящей к тому времени больше из китайцев, чем из монголов). Цзинь прекратила своё существование лишь в 1234 году, при внуке Чингисхана, хане Угэдэе.
Западный поход
Интерес Чингисхана к западным землям пробудился после того, как в 1215 году монголы взяли Пекин и, по сути, выиграли войну с Цзинь. К нему также в это время прибыло первое посольство среднеазиатского хорезмшаха Мухаммеда ибн Текеша. Помимо завоевания западных земель Чингисхан намеревался окончательно разбить и привести к покорности бежавших от его владычества в Туркестан меркитов и найманов.
Поначалу каган опасался планов хорезмшаха вторгнуться в Китай и присоединить его к своим владениям и намеревался договориться о разделе сфер влияния двух государств в Центральной Азии. Однако тщательно проанализировав информацию, полученную от дружественных ему мусульманских купцов-шпионов, Чингисхан пришёл к выводу о слабости государства хорезмшахов и возможности успешной экспансии. После уничтожения хорезмшахом в 1218 году монгольского посольства, обвинённого в шпионаже, война стала неизбежной. Но и в этой ситуации Чингисхан повёл себя осторожно: он потребовал выдачи убийц, и лишь когда ещё одно монгольское посольство не вернулось из Хорезма, каган отдал приказ готовиться к войне.
Мухаммед ибн Текеш избрал крайне неудачный вариант пассивной обороны. Его неосведомленность о наличии в войске монголов способных инженеров и мастеров осадного дела привела к тому, что войска хорезмшаха, раздробленные в качестве гарнизонов по городам, оставили инициативу врагу и уничтожались Чингисханом поодиночке. Причём, как и в войне с Цзинь, в каждой битве монголы снова имели численный перевес, располагая в целом меньшей по сравнению с врагом армией (150-160 тысяч монголов и их союзников против более 300 тысяч мусульман).
Раздоры среди знати и предатели, подкупленные Чингисханом, облегчили покорение Средней Азии. Многие города, устрашённые печальной участью Бухары, Самарканда, Ходжента, чьё население безжалостно вырезалось даже в случае сдачи их в плен, даже не сопротивлялись и беспрепятственно впускали монгольские гарнизоны. К маю 1220 года вся восточная часть государства хорезмшаха была в руках Чингисхана.
Мало кто осмеливался продолжать борьбу против жестоких захватчиков, и тем не менее два человека причинили много хлопот великому кагану. Полководец Тимур-Мелик и сын хорезмшаха Джелал ад-Дин сумели собрать войска и разгромить в Афганистане ряд корпусов монголов. Встревоженный Чингисхан собрал все силы и бросил их на поимку «мятежников». Две огромные по тем временам армии (в совокупности более 300 тысяч человек) встретились на берегах реки Инд. Три дня шло сражение, и Джелал ад-Дин потерпел сокрушительное поражение. Он вынужден был уйти в Индию, откуда продолжал тревожить монголов постоянными набегами. Чингисхан не стал его преследовать, опасаясь губительного для своего здоровья тропического климата, и вернулся в Среднюю Азию, где провёл «окончательное усмирение» мусульман.
Западный поход
Интерес Чингисхана к западным землям пробудился после того, как в 1215 году монголы взяли Пекин и, по сути, выиграли войну с Цзинь. К нему также в это время прибыло первое посольство среднеазиатского хорезмшаха Мухаммеда ибн Текеша. Помимо завоевания западных земель Чингисхан намеревался окончательно разбить и привести к покорности бежавших от его владычества в Туркестан меркитов и найманов.
Поначалу каган опасался планов хорезмшаха вторгнуться в Китай и присоединить его к своим владениям и намеревался договориться о разделе сфер влияния двух государств в Центральной Азии. Однако тщательно проанализировав информацию, полученную от дружественных ему мусульманских купцов-шпионов, Чингисхан пришёл к выводу о слабости государства хорезмшахов и возможности успешной экспансии. После уничтожения хорезмшахом в 1218 году монгольского посольства, обвинённого в шпионаже, война стала неизбежной. Но и в этой ситуации Чингисхан повёл себя осторожно: он потребовал выдачи убийц, и лишь когда ещё одно монгольское посольство не вернулось из Хорезма, каган отдал приказ готовиться к войне.
Мухаммед ибн Текеш избрал крайне неудачный вариант пассивной обороны. Его неосведомленность о наличии в войске монголов способных инженеров и мастеров осадного дела привела к тому, что войска хорезмшаха, раздробленные в качестве гарнизонов по городам, оставили инициативу врагу и уничтожались Чингисханом поодиночке. Причём, как и в войне с Цзинь, в каждой битве монголы снова имели численный перевес, располагая в целом меньшей по сравнению с врагом армией (150-160 тысяч монголов и их союзников против более 300 тысяч мусульман).
Раздоры среди знати и предатели, подкупленные Чингисханом, облегчили покорение Средней Азии. Многие города, устрашённые печальной участью Бухары, Самарканда, Ходжента, чьё население безжалостно вырезалось даже в случае сдачи их в плен, даже не сопротивлялись и беспрепятственно впускали монгольские гарнизоны. К маю 1220 года вся восточная часть государства хорезмшаха была в руках Чингисхана.
Мало кто осмеливался продолжать борьбу против жестоких захватчиков, и тем не менее два человека причинили много хлопот великому кагану. Полководец Тимур-Мелик и сын хорезмшаха Джелал ад-Дин сумели собрать войска и разгромить в Афганистане ряд корпусов монголов. Встревоженный Чингисхан собрал все силы и бросил их на поимку «мятежников». Две огромные по тем временам армии (в совокупности более 300 тысяч человек) встретились на берегах реки Инд. Три дня шло сражение, и Джелал ад-Дин потерпел сокрушительное поражение. Он вынужден был уйти в Индию, откуда продолжал тревожить монголов постоянными набегами. Чингисхан не стал его преследовать, опасаясь губительного для своего здоровья тропического климата, и вернулся в Среднюю Азию, где провёл «окончательное усмирение» мусульман.
Прелюдия русского похода
Субэдэй и Джебэ получили задачу схватить хорезмшаха Мухаммеда ибн Текеша, который, осознав поражение своего государства, бежал за подмогой на Кавказ. Пока Чингисхан последовательно уничтожал сопротивлявшиеся монголам племена Афганистана, мирно беседовал с даосским мудрецом Чань Чунем и безуспешно гонялся за Джелал ад-Дином, два тумена прославленных полководцев Чингисхана завоёвывали западную часть державы хорезмшаха. В начале 1221 года, после смерти хорезмшаха, они получили новую задачу: провести глубокую разведку на Кавказе и вернуться в Монголию «северным путём» — через Кипчакскую степь (ныне Краснодарский край) и поволжские степи.
В ходе рейда два корпуса монголов полностью разорили северный Иран и Азербайджан и вступили в середине 1221 года в Грузию. Грузины оказали упорное сопротивление, им даже удалось заставить монголов отступить, но это не спасло их царство от краха. В генеральном сражении их отряды, превосходившие монголов втрое по численности, в долине одной маленькой горной речушки потерпели сокрушительное поражение. Монголы заманили грузинское войско своим любимым приёмом «ложного отступления» в заранее устроенную засаду, развернули свои боевые порядки навстречу атакующим грузинам, взяли их в тиски и одновременно с ударом пятитысячного отряда в тыл почти полностью уничтожили противника.
Подавив всякое сопротивление в Закавказье, Субэдэй и Джебэ спокойно провели зиму на богатых пастбищах в Грузии и весной 1222 года выступили в северокавказские степи. Первые сражения с объединенными войсками половцев (кипчаков) и алан показали, что сил у монголов недостаточно, чтобы разгромить противника. Тогда Субэдэй, кипчак по происхождению, применил свои недюжинные дипломатические способности. Он успокоил половцев и пообещал им дружбу и часть награбленной добычи за то, чтобы они позволили монголам расправиться с аланами. Половцы согласились и откочевали от преданных ими союзников в степь. Аланы остались в изоляции, и их разрозненное войско не смогло сопротивляться умелым монгольским воинам. После разгрома алан половцы с удивлением обнаружили, что Субэдэй вовсе не собирался «дружить» с ними, а, наоборот, начал вырезать их племена. Половецкие ханы бежали на Русь за подмогой против «злых татар», а в это время войско Субэдэя и Джебэ занялось рейдами по всему Северному Причерноморью.
Перезимовав в степях Причерноморья, весной 1223 года монголы обратили свои взгляды на Русь и решили добить бежавших туда половцев. Субэдэй отправил послов к киевскому князю Мстиславу и попросил выдать ему половцев. За выдачу беглецов Киеву пообещали поделиться с ним добычей. Но русские были уже в курсе подобных предложений и знали, чем оборачивается «миролюбие» пришельцев из Степи. Опрометчиво и безбожно вырезав монгольское посольство (до последнего человека!), Мстислав бросил клич о подмоге против татар, обратившись ко всем князьям Южной Руси.
На совете в Киеве князья, исходя из длительного опыта борьбы с половцами, решили не дожидаться вторжения монголов, а самим выступить в степь и разбить нового противника за пределами русских рубежей. Тридцать первого мая 1223 года объединенное русское войско, преследуя небольшие монгольские отряды, заманивавшие их к основным силам Субэдэя и Джебэ, вышло к реке Калка.
При почти двойном превосходстве русско-половецкого войска (40-45 тысяч против 20-25 тысяч), оно сильно уступало монгольскому как по боевым качествам, так и по характеру управления. Среди русского воинства не было единоначалия и жесткой дисциплины, какие имелись в монгольском войске. Разнородность союзных сил усугублялась ещё и нестойкостью половцев, их неумением действовать согласованно с русскими. Все эти причины привели к тому, что русские дружины вступали в бой отдельно друг от друга, по очереди окружались и расстреливались монголами. К тому же с самого начала сражения они вообще потеряли боевой строй, будучи смяты бежавшими с поля битвы половцами. Лишь каждый десятый из русских воинов выжил в том сражении, а княжества Южной Руси лишились после этой битвы всех своих дружин.
Но возвращение туменов Джебэ и Субэдэя из русских степей не получилось триумфальным — оно закончилось поражением от поволжских народов, к которым они направились на обратном пути. Булгарское царство (располагавшееся на территории современного Татарстана) сумело дать достойный отпор безжалостным завоевателям. Булгары не стали отсиживаться в своих городах или давать решающее сражение монголам, а применили тактику партизанской войны в густых лесах Поволжья, против которой привычные к широким степным пространствам монголы не смогли ничего поделать. Из всего монгольского войска уцелело только четыре тысячи человек…
Однако несмотря на поражение, полководцы Чингисхана выполнили ставившуюся им задачу (разведать и проложить маршруты будущего наступления на Русь и далее на запад) и осенью 1224 года вернулись в ставку Чингисхана. Полученные ими обширные сведения позволили монголам вскоре организовать поход Батыя «к Последнему морю», а огромная добыча Субэдэя и Джебэ навела монголов на мысль, что и в тех краях им есть чем поживиться.
…Закончив свой западный поход в 1225 году, Чингисхан проводил жаркое лето в свой ставке на берегу Иртыша. В то время его встревожили известия о намечавшемся союзе китайских государств Си-Ся и Цзинь. К тому же тангутский государь Дэ-ван ещё перед уходом основных сил монголов на завоевание Средней Азии оскорбил Чингисхана презрительным отказом прислать союзнику вспомогательные силы, а теперь окончательно разорвал с ним отношения.
Вот почему уничтожение тангутского государства стало последней кампанией престарелого кагана. Собрав огромную армию (около 150 тысяч), он вторгся в Си-Ся и за два года взял почти все города, вырезал почти всё их население. В декабре 1226 года началась осада последнего города, столицы тангутов Чжунсина, продолжавшаяся около года, а в конце августа 1227 года Чингисхан тяжело заболел. По одним данным, он дожил до взятия Чжунсина, по другим — умер раньше, приказав скрыть свою смерть до той поры, пока тангуты не сдадутся. Так или иначе, в конце августа – начале сентября 1227 года «Покоритель Вселенной», сокрушивший сорок государств, скончался, оставив своим потомкам («Золотому роду») огромные владения, мощный государственный аппарат и великолепную армию.
Военно-политическая мощь целостного монгольского государства, достигнутая при Чингисхане, и стала главной причиной дальнейшего успеха «Золотого рода» в покорении Евразии. Но не было теперь у степных завоевателей одного — единоначалия. Поэтому экспансия монголов очень скоро сменилась поражениями. Одним из первых среди них стала битва в 1261 году при Айн-Джалуте в Сирии, выигранная объединенными арабскими силами, численно уступавшими монголам.
Распри за наследование трона великого кагана не способствовали централизации разношерстной, многонациональной империи, а, наоборот, привели к укреплению сепаратистских настроений. Вот почему отделились от «Великого Монгольского улуса» улус Джучи (Золотая Орда), улус Чагатая (в Средней Азии) и улус Хулагидов (на Ближнем Востоке).
Чингисхан незадолго перед смертью предчувствовал, что, несмотря на всё могущество его империи, она не прочна, и, согласно многим легендам, искал лекарство, которое дарует ему вечную жизнь, необходимую для счастья и процветания поднятого им из политического небытия любимого монгольского народа. Знаменитый мудрец Чань Чунь, его друг, не страшась, признавался великому кагану, что «в мире есть лишь средства для продления жизни, но не для бессмертия»…
Чингисхан, несмотря на все свое жизнелюбие, умер в возрасте 75 лет, и после его смерти созданная им империя постепенно начала распадаться, хотя и опередила своё время как по продуманной четкости организации военно-полицейского аппарата, так и по размаху владений. Другие мировые империи, ближайшие аналоги монгольского государства по этим параметрам, приблизились к творению Чингисхана только в период колониальной экспансии, уже в XIX веке. Лишь Великобритания и Россия (считающаяся некоторыми историками прямым наследником Золотой Орды) смогли превзойти своего великого предшественника размерами территории, но и они оказались в силу ряда причин недолговечными…
А в современной Монголии Чингисхана почитают как отца всех монголов, величайшего национального героя, с именем которого связана самая славная и самая величественная страница ее истории. Об этом говорит хотя бы такой факт: каждый монгол, достигший совершеннолетия, считает своим долгом посетить берег Голубого озера при впадении в него реки Керулен, что в 200 км от Улан-Батора. Именно здесь, согласно «Сокровенному сказанию монголов», родился Темучин. И здесь же он был провозглашен в 1206 году Чингисханом…
Евгений ПРОНИН
