Online
11 сентября 1999-го разведчики морской пехоты Черноморского флота под общим командованием тогда еще майора Вадима Клименко прибыли в район, непосредственно прилегающий к границам свободной от всех законов - и человеческих, и государственных - Ичкерии, Черноморцам, прежде всего, дали три недели для дополнительной подготовки, доукомплектования и обмена боевым опытом с другими спецподразделениями.Там для них началась настоящая война.Чечня обкатала боем сотни тысяч человек в погонах. Российские военные приобрели навыки крупномасштабной антитеррористической операции. Другое дело, когда из-за явной неподготовленности «линейных» частей матушки-пехоты, внутренних войск приходилось бросать в бой разведку да спецназ, явно не предназначенные для войсковых операций. Еще в первую чеченскую, в Грозном, покойный генерал Рохлин использовал свой разведбат как подвижный и как свой лучший резерв. Но от хорошей ли жизни специалисты в области ведения войсковой разведки составляли в годы первой и второй чеченских кампаний ядро штурмовых групп, сами ходили в яростные атаки? И отчего разведчиков, спецназовцев, мотострелков и десантников, способных вести бой, буквально по каплям приходилось собирать по всей нашей огромной по численности армии. Спору нет, нынешние реформы Вооруженных Сил по меньшей мере запоздали на 10-15 лет. Идея формирования Вооруженных Сил только частями постоянной боевой готовности, сама по себе не нова. И, к сожалению, за проверенную на тысяч примерах истину – «воюй не числом, а умением» - пришлось заплатить Русскому Солдату вновь дорогой ценой.
О том, как воевали черноморские, «черноберетные» разведчики – рассказывают они сами.
Online
Из воспоминаний Героя России подполковника Владимира Карпушенко и майора Дениса Ермишко.
Первое, что приятно удивило "черные береты" осенью 1999 года на Северном, горящем, Кавказе, так это отношение к ним командования, офицеров, прапорщиков и солдат из других родов войск. Морскую пехоту ценили еще со времен первой чеченской кампании, И среди, прошедших боевое крещение в Дагестане и Чечне российских воинов не было даже намека на какую-то браваду - мол, вы, черноморцы, еще даже пороха не нюхали, а вот мы! Напротив, общее мнение было примерно таким: мы получили прекрасное подкрепление, отличных бойцов, которые никогда не подведут.
Среди спецназовцев черноморцы нашли знакомых. Капитан Олег Кременчутский воевал в Чечне во время первой кампании. О противнике у него особое мнение:
-Враг опытный, осторожный, хорошо подготовленный, действует умно и хитро. Есть одна особенность - "духи" никогда не начнут бой, если у них не будет путей отхода. Их тактика такова: действиями из засады нанести наибольший ущерб и уйти с минимальными для себя потерями. Кстати, разведка у них работает превосходно. Любой чеченец, по сути, их агент.
Три недели прошли в напряженном ритме. До обеда - боевая подготовка, после до позднего вечера проходило обслуживание техники.
Разведчики жадно впитывали любую информацию о противнике, о слабых и сильных сторонах наших частей, о возможностях нашей авиации и артиллерии. Ведь от взаимодействия с братьями по оружию зависит успех, а подчас и твоя жизнь.
... А потом Денис Ермишко, командир второго взвода с позывным "Гюрза", семь месяцев со своими разведчиками не выходил из боев. Против черноморцев действовали отряды полевых командиров Радуева, Басаева, Хаттаба... Разведчикам пришлось иметь дело с. отлично обученным, опытным, жестоким и опасным противником:
- Нам приходилось воевать с арабами, афганцами, наемниками славянского происхождения. Среди них мы не встречали дилетантов. Не было среди них ни дураков, ни фанатиков. По большому счету мы воевали с боевиками, подготовленными по всем правилам современной российской военной школы, зачастую обученными бывшими нашими офицерами, вооруженными таким же оружием, как и мы.
Online
Долгие месяцы боев прошли на пределе человеческих сил. На карте обычный разведвыход обозначался легко и просто линией карандаша, вмещавшей в себя всего 10-15 километров. Но бумажные километры удесятерялись бесчисленными прочесываниями "зеленки", бесконечными подъемами и спусками в балках, сопках, ущельях, форсированием стремительных горных ручьев и речек. И все - под неусыпным наблюдением враждебных глаз, под прицелами автоматов, гранатометов, снайперских винтовок, под огнем трудно обнаруживаемого противника.
Позже, когда рота вернулась из Чечни, командование запросило у разведчиков данные о боевых столкновениях с "духами". Морпехи подумали и вдруг поняли одну простую вещь: в Чечне им не то, что не было времени, не приходило как-то даже в голову считать число боев. Морпехи просто делали свое дело. Но чтобы не нарушать установленный порядок и отчетность, капитан Владимир Карпушенко подсчитал число наиболее запомнившихся боевых стычек с противником. Таковых получилось около тридцати. Ежедневно разведгруппы черноморцев выходили на задание. И так все 210 дней чеченской эпопеи морпехов.
Online
"Духи" тщательно готовили засаду на разведчиков. Радиоперехват показал: интенсивность переговоров противника резко возросла. Капитан Карпушенко буквально кожей почувствовал опасность и даже показал рукой - смотрите, там, в леске, идеальное место для засады. В ту же секунду именно оттуда бандиты открыли огонь.
Младший сержант Нурулла Нигматулин из Башкирии получил пулю, едва спрыгнув с брони бэтээра... Он погиб первым из семи разведчиков-черноморцев. Весельчак, прекрасно ладивший со всеми в роте, отменный пулеметчик - ему было уготовано судьбой погибнуть за Россию в горах далекой от его родины Чечни. Сержант Алексей Анисимов, радист, сразу же подхватил пулемет Нуруллы. И, хочется верить, смог отомстить за погибшего собрата.
Алексей, кстати, позже послужил визитной карточкой морпехов. Для связи его направили в одно из подразделений спецназа воздушно-десантных войск. Потом командир десантуры с удивлением спросил у Дениса Ермишко: "У вас все такие рексы-волкодавы?" Чем вызвал немалое удивление. Алексей Анисимов, безусловно, отличный радист, хороший разведчик, мужественный, надежный и хладнокровный. Но при всем этом далеко не "универсальная боевая машина", коей он показался спецназовцам.
Первая смерть подчиненного как бы разделила жизнь Дениса-Тюрзы". Он всей своей сущностью осознал, что на самом деле стоит за не раз слышанной фразой: командир умирает каждый раз, когда погибают его солдаты, и командир, спасая жизни своих подчиненных, бережет и свою жизнь. Ибо судьба подчас дает им, независимо от погон, одну участь на всех.
Online
Рота капитана Алексея Милашевича из батальона морской пехоты Северного флота вышла в горы для выполнения боевой задачи, Черноморцы для обеспечения выхода северян на задание направили свою развод-группу: старшего лейтенанта И. Шарашкина, старшего матроса Г. Керимова и матроса С, Павлихина.
Морпехи 30 декабря 1999 года оседлали сопку 1407, уже прозванную зловещей. Это название безымянной высоты объяснялось весьма просто - с ее вершины постоянно велся огонь по нашим войскам. И по всем признакам именно там, у боевиков находилось что-то вроде базы с развитой системой обороны. Комбат подполковник Анатолий Белезеко вечером произнес в эфире неуставную фразу:
- Леха, уходи с сопки.
Милашевич ответил:
- "Куб", я "Карабин", Все в порядке. Ночь. продержимся...
Пожалуй, никто уже так и не узнает, в чем была ошибка капитана Милошевича. И был ли вообще его просчет? Но около 8.30 утра "белые медведи" были окружены "духами". Жестокий бой длился полтора часа. Разведчики прекрасно видели, как их братьев-морпехов бандиты давят огнем, выбивая "черные береты" одного за другим за грань жизни. Еще накануне черноморцы заняли позицию на вершине соседней сопки. До места боя по прямой - всего два километра. Но где взять крылья, чтобы перелететь и помочь друзьям? По склонам же, по лесам до места кровавого боя добираться часов восемь. И то если торопиться и не особенно обращать внимание на засады и обстрелы. Сердца морпехов разрывались от боли, бессильной ненависти, гнева.
Душа отряда уходила на небо по каплям, и каждая - жизнь одного из двенадцати воинов "черной пехоты".
Online
Когда первая группа черноморцев добралась до места боя, офицер доложил по радио:
-"Куб", "Куб", все - "двухсотые".
Ротный северян лежал, обращенный лицом к врагу. Он вел огонь до последнего вздоха. И ни один "черный берет" даже не пытался произнести слово о пощаде. Тяжелораненый старший лейтенант Игорь Шарашкин приказал нескольким оставшимся в живых морпехам оставить его и отходить. Он лежал, истекая кровью. От пуль загорелся находившийся неподалеку стог сена. Офицер горел, не в силах отползти от стога. Бандиты стояли рядом и смеялись, дескать; не надейся на милость, добивать тебя не станем...
На той сопке "Гюрза" потерял своего однокашника по училищу - старшего лейтенанта Юрия Курагина.
С тех пор высоту назвали Матросской.
- В чем особенность нашего солдата и насколько изменился он за последние годы? - повторяет мой вопрос Денис Ермишко, - Каким был русский солдат раньше, я знаю только по книгам фильмам и рассказам ветеранов. Как он воюет сейчас?
"Гюрза" говорит скупо, его оценки лишены каких-либо словесных нагромождений. В глубине души русский человек сохранил свою извечную доброту. Но стоит только русскому, как говорят, хоть раз получить в зубы, умыться кровью, увидеть смерть друзей, услышать крики раненых товарищей - он преображается. В бою наш солдат хладнокровен, беспощаден, хитер и осторожен, способен переиграть самого искусного противника, превосходно владеет оружием, и непрестанно учится воевать еще лучше.
Online
На очередном выходе на задание в горы, один из морпехов был тяжело ранен. Вынести его в свое расположение не удавалось. Боевые друзья перевязали раненого, отнесли в относительно спокойное место, укрыли опавшей листвой. И затем держали вокруг него оборону, пока не подоспела подмога. Ни у одного из них даже не возникла мысль бросить товарища, отойти, чтоб не рисковать своей жизнью.
Готовясь к выходу на задание, разведчики вместо сухого пайка старались взять как можно больше патронов и гранат. Еды брали в обрез, лишь самый необходимый минимум, Случалось, выход затягивался. И разведгруппы по двое, трое суток питались в лесу подножным кормом. Но в следующий выход все повторялось. Боеприпасы - в первую очередь, продукты брали с собой в самую последнюю. В бою от количества патронов зависит жизнь солдата и успех боевой задачи.
На фотографиях, как ни старайся, не увидишь разведчиков в бронежилетах. Несомненно, более надежной индивидуальной защиты пехотинца от осколков и пуль, чем бронежилет, еще не придумано. Но разведчики рассудили иначе. Сила и удача воинов разведгрупп - в маневренности, в способности быстро передвигаться по пересеченной местности. И если таскать на себе тяжелый и неудобный «броник» не один, не два - десятки километров в горах, то насколько подвижен и маневренен будет разведчик при скоротечном боевом столкновении, где все решает быстрота действий?
Денис Ермишко, пройдя войну, лично убедился в том, что все учебники, наставления, инструкции, боевые документы по разведподготовке воистину писаны кровью, впитали в себя опыт поколений.
...А русский солдат, похоже, остался прежним, словно сотканным из лучших боевых и человеческих качеств.
Online
Майор Ермишко принадлежит к тому поколению молодых офицеров, которые не испытывали особых "миротворческих" иллюзий относительно роли и места Российской армии на современном этапе развития Отечества.
Год поступления в училище, 1994-й, совпал с началом первой чеченской кампании. Позор августа 96-го, когда без единого выстрела был оставлен обильно политый русской кровью Грозный, тяжело переживали все курсанты. Училищный комбат, опытный боевой офицер-"афганец", сказал тогда:
- Из Чечни мы так просто не уйдем. Готовьтесь воевать, ребята. Бой - это стихия офицера.
Денис готовил себя к настоящей войне. Красный диплом об окончании училища лишь одна деталь, отражающая эту подготовку. Первый разряд по боксу, прекрасное владение приемами рукопашного боя, постоянная работа над собой, тренировка и без того цепкой памяти, упражнения в тактическом искусстве... Словом, он не позволял себе расслабиться.
...Незаметно в разговоре пролетело время. На прощание задал последний вопрос командиру разведроты, награжденному орденом Мужества и медалью "За отвагу" - будь у него выбор, смог бы он вернуться в очередную горячую точку?
- Если честно, то войной сыт, и по горло. И знаю, насколько она грязна и опасна. Но если потребуется, свой долг выполню до конца.
Online
Негерой России
Из воспоминаний подполковника Вадима Клименко.
Не одними лишь орденами признаются заслуги воина. Суровые пахари любой войны без ошибки и точней всех «ювелиров» из вышестоящих штабов определят до грана все доподлинно драгоценное, по крови, содержание любой награды. Ведь не в золоте и в серебре измеряют воины почетную ценность любой награды. И скромная медалька «За отвагу» из «сороковых, роковых» по негласной фронтовой иерархии подчас значится куда весомей иных «поствоенных» орденов на невидимых весах доблести.
Трижды во время боев на непризнанной войне в Чеченской республике на командира тактической группы Черноморского флота подполковника Вадима Клименко направлялось представление на высокое звание Героя России. «Черные береты» под его командой накрывали склады «духов» с оружием. В одном из таких схронов дожидались своего часа танк и самоходная артиллерийская установка. «Полосатые дьяволы» от разведки участвовали в захвате лагеря для подготовки боевиков самого Хаттаба. Десятки раз черноморцы принимали смертельный бой с опытным и великолепно обученным неприятелем. Тысячи километров исхожено да изъезжено по склизким от солдатской крови горным тропам и дорогам ТОЙ необъявленной, но уже почти десятилетней войне.
В награде ли дело? Ведь ты остался в живых и даже не был ранен. Там, на перевалах горной республики, он обрел проверенную перед лицом смерти дружбу. Героем России стал друг и боевой брат майор Владимир Карпушенко – за них за всех, и живых и мертвых.
Для подполковника Вадима Клименко как разведчика мгновением высшего счастья были скупые слова признания после боя спецназовской элиты из «Вымпела» - и среди «обычных» войск есть равные нам профи. Такие как ты, Вадим и твои разведчики.
Подлинное величие русского солдата, как ни изощрялись бы во все времена геббелевско-удуговская пропаганда, в его человеческом сердце. Пронзительный случай навек врежется в память Вадима о той войне. В морозный январь 2000-го, уже ближе к вечеру, разведгруппа возвращалась из поиска. Холод, усталость, казались невыносимыми. Хотелось одного – спать и перехватить чего-нибудь из давно забытого горячего питания.
Online
На перевале разведчики увидели заглохший трактор, в прицепе которого сидели чеченцы – женщины, старики, дети. Вскоре выяснилось: беженцы возвращаются домой из Ингушетии. Особист, он был с черноморцами на выходе, предложил Клименко - давай поможем, развезем по домам. Куда их возьмем, внутри боевой машины полно своих. А посадить на «броню», так детей можно поморозить. И поместится человек десять-двенадцать. Решили не гадать, а спросить самих чеченцев. Старец с длинной и белой, как лунь бородой ответил согласием, ведь чем ждать неизвестно откуда помощи, лучше отправиться с русскими солдатами. Пока хлопотливые мамаши перебирались со своими сорванцами на бронемашину, Вадим подошел к одной старухе, помог забросить куль с вещами наверх БТРа. Вдруг, он услышал, как маленький пацаненок лет четырех буквально заходится в истерическом плаче.
Командир решил успокоить плачущего мальчика, «применив» универсальное для всех времен и народов средство – шоколад. Тот буквально оттолкнул протянутую руку с плиткой неслыханного для простых чеченских детей лакомства. Старец вежливо и спокойно сказал Вадиму – не удивляйся, русский. Осенью, во время бомбежки ваши штурмовики так напугали ребенка, что он испытывает животный страх перед российскими военными.
Комок горечи и сочувствия к маленькому, но уже пережившему столько человечку подкатился к горлу Вадима. Старейшина заметил его состояние, сказал – у тебя, командир, дома, наверное, такой же растет.
Разведчики в тот вечер, изнемогая от усталости, сделали пятнадцати километровый крюк, пока развезли всех по домам. Последней добиралась в свое жилище, будто приклеенное к высокой скале, мамочка лет семнадцати, но с уже тремя детьми. Морпехи попытались, было ей помочь донести вещи и «наследников» до порога. Но та наотрез отказалась. Не «поймет» родня, если узнает о том, что ей помогли русские.
-На войне первым делом ты сталкиваешься с чувством страха за жизнь – свою и товарищей. Не боятся лишь только умалишенные. Потом, вдруг ты осознаешь, как «достала» тебя эта самая боязнь, как она мешает жить. Исподволь, день за днем силой воли ты убеждаешь себя – хватит испытывать страх, пора уже привыкнуть к опасности, относится к ней хладнокровней. Потом, после первых потерь появляется озлобление, желание отмстить за смерть друзей и товарищей. И здесь стараешься не давать воли чувствам. В бою ведь они самый худший советчик. Но твой разум внимательно оценивает все происходящее вокруг. Когда схлынет волна эмоций, ты начинаешь задаваться вопросом о смысле войны…. И понимаешь, что, вряд ли возможен какой либо иной путь, чем нынешний: уничтожить банды и построить, как бы казалось невозможным мирную жизнь.
Насчет противника…. Там, в Сержень-Юрте, в лагерях Хаттаба, им в руки попались учебные пособия арабских инструкторов. Простота, доходчивость инструкций и всевозможных памяток позволяла в течение короткого срока даже из малолетнего ребенка подготовить подрывника, стрелка, гранатометчика. Вся система тренировок строилась на одном - преодолеть, ни смотря, ни на какой риск свой страх, свою боль, свою слабость. О таком хорошо известном всем российским командирам понятии как безопасность воинской службы «духи» даже не ведают. Главное для них было и остается подготовить любой ценой настоящего воина. А травмы и увечья на занятиях воспринимаются ими не более как непременный атрибут ученья, где не может быть и намека на толику условности. Но не в лаконичной мудрости наших уставов и наставлений заключен боевой опыт миллионов солдат и офицеров Великой Отечественной, Афганистана, бесчисленных локальных конфликтов?
Online
«Чехи», особенно арабские наемники, с мужеством, достойным уважения, вытаскивали из-под самого шквального огня своих убитых и раненых. Однажды, в тумане, разведгруппа вышла на ничего не подозревающих «духов». Снайпер двумя выстрелами «снял» двоих – первого наповал, второго ранил в шею. Потом, отчаянно, перед десятикратно превосходящим противником отбивали своего убитого и раненого. Мужество наемников имеет объяснение. Если павший в бою мусульманин не будет в тот же день похоронен, то его товарищам придется отвечать перед его тейпом, кланом, семьей. А вот от их мести, в отличие от федералов, уйти не удастся.
«Черные береты» не бросали своих, ни при каких обстоятельствах. Только шли в огонь движимые не страхом кровной мести, а великим чувством русского воинского братства.
Из воспоминаний офицера Павла Клименко
«Нарезанный» в штабах срок в три месяца для черноморских морпехов второй «чеченской» волны завершился в июне 2000 года. «Северный» батальон с приданными черноморцами-разведчиками уходил с политых собственной и вражеской кровью перевалов и горных лесов все еще тлеющей огнем боев республики. Впереди, на бронетранспортере под ставшим счастливым для него номером 013, колонны «черных беретов» вел командир разведывательного взвода старший лейтенант Павел Клименко. Там, высоко в горах еще лежал снег. А на равнине уже начиналась летняя жара.
За год до этого, если бы кто-нибудь предрек взводному – мол, узнаешь не понаслышке боль потерь своих людей, протопаешь до изнеможения сотни и сотни километров на разведвыходах, каждый их которых может быть для тебя последним, то Павел просто не поверил. Хотя, в родном Санкт-Петербургском высшем военном общевойсковом командном училище командир взвода старший лейтенант Рогоженков едва ли не каждый день курсантам повторял как молитву, готовьтесь воевать на Кавказе. Он знал, не надо быть провидцем, чтобы видеть, куда идет независимая от российских законов Ичкерия. За первую чеченскую кампанию комвзвода был награжден двумя орденами Мужества. В составе сводного полка «белых медведей» лейтенант брал нашпигованные под завязку огневыми точками здание Совмина и дворец Дудаева. Интересно, что бы сказал взводный командир, узнай сейчас, что именно он, Павел Клименко, в авангарде «чеченского» батальона его родной 61 Керкенесской, стократно прославленной, бригады?
Впрочем, братство морского десанта не распределяется по флотам. Надо же произойти такому совпадению, но в Чечне среди «белых медведей» встретил своего знакомца по стажировке на выпускном училищном курсе. Старшина роты старший прапорщик Багрянцев встретил его как родного, обрадовались оба. Но старый служака не преминул напомнить, как немало намучился с Павлом. Тот был курсантом, несомненно, хорошим, но, как говорят, с характером, со своим «особым» мнением по любому жизненному и служебному вопросу. А старшина, со своим опытом, по мнению без пяти минут доблестного офицера морской пехоты, придавал «слишком» много значения «мелочам» в ущерб настоящей боевой подготовке.
Время позже расставит по местам все акценты. Старший прапорщик с его педантизмом и придирчивостью окажется прав. В бою проявит себя отнюдь не трусом, позже будет заслуженно награжден. А уж заботами о быте подчиненных старшина занимался все 24 часа в сутках, вне сносок на полевые условия. Павел до сих пор во многом благодарен ему за преподанную науку, не прописанную ни в одном учебнике, название которой – опыт.
Online
Судьба отчего-то испытывает молодого офицера своими неисповедимыми «тестами». Ведь сейчас он совсем близко от родных мест, до села Озек-Суат, где живут отец и мать, по местным меркам – рукой подать. В том же Грозном до войны учились и жили многие знакомые, родственники. Жаль, не удалось побывать в знакомом с детства городе. Хотя, что сейчас там возможно узнать после нескольких лет войны. Павел считает, ему повезло. На войне не был ранен, даже не получил царапины. Довольно легко, без кошмарных снов, нервных срывов постбоевых синдромов вернулся к мирной жизни. Когда тебе 22 года опасность ощущается не так остро, как в старшем возрасте. Во многом «помогла» жена, родив сына Никитку почти сразу по возвращению его в Севастополь. Когда дома маленький ребенок, желанный сын, то все иные переживания всегда уходят куда-то в сторону. По службе старший лейтенант Клименко получил повышение, принял командование ротой. Так, что попросту не было времени на «перестройку» с военного на мирный лад.
Вскоре после завершения боевых действий отважные «черные береты» испытали неведомое ранее чувство страха. Эшелон с техникой и личным составом по дороге в Новороссийск должен был восемь часов проехать по территории Чечни. К тому времени морпехи, за исключением восьми человек выездного караула, сдали оружие. Впервые на враждебной территории они оказались без «калашниковых», пулеметов, снайперских винтовок. Автомат несколько месяцев был неотъемлемой частью морпеховского обмундирования. С ним не расставались ни на секунду. И, ложась спать, клали АК так, чтобы мгновенно, лишь сняв с предохранителя, можно было открыть огонь.
Цена солдатской жизни на войне составляется в особой, малопонятной в мирной жизни «валюте». Патроны в критический момент боя для тебя значат дороже всего золота мира. А исправный пулемет, бьющий без промаха, ценнее супернавороченной аудио-видеоаппаратуры. Впрочем, даже видавший виды «бэтээр» там, в горах, никто из «полосатых дьяволов» не променял бы на самый новенький и обвораживающий знатоков формой линий «Мерседес».
Восемь часов десантники в эшелоне тягостно молчали. Здесь, на воюющей много лет земле, человек не мог быть одновременно безоружным и спокойным за свою жизнь, лишь автомат давал право встретить утро наступающего дня. Граница Чечни составом черноберетной пехоты была пересечена вовремя. Из враждебных степей не раздалось ни одного выстрела. Хотя полевые командиры с их отменно отлаженной разведкой, наверняка знали, какой, эшелон с кем и куда следует. Грозная слава отменных воинов сыграла роль психологического «бронежилета». И связываться даже напоследок с «белыми медведями» вкупе с «черноморскими дьяволами» не рискнули даже самые отчаянные боевики. Себе ведь дороже.
Опыт боевых действий окажется для Клименко мерилом многих ценностей в службе. Впрочем, как и ко всему, он отнесется ко многим вещам критически. Ведь не дело морского десанта «седлать» вершины, морские солдаты предназначены для иных целей. Но, главное, стало ясно - в наше время высоких технологий, роль пехоты лишь возрастает. Как в том фильме – «А на рейхстаге первым распишется рядовой пехотный Ваня». Когда террористическая угроза буквально растекается подобно ядовитому газу по всевозможным «щелям» и «схронам», когда враг не обозначен четкой линией фронта, именно солдат – назови его спезназовцем, разведчиком, бойцом антитеррористического подразделения, оказывается на острие удара. И от его личной подготовки, оснащенности современным оружием, зависит успех в идущей уже долгие годы тайной войне.
А то, что морпехам сегодня приходилось решать во многом непривычные задачи – на то и профессионалы, чтобы выполнять приказ. Солдат, если он настоящий, не обсуждает приказ, а думает, как его лучше выполнить.
Online
Из воспоминаний подполковника запаса Вячеслава Кривого.
За четыре «чеченских» месяца Вячеслав побывал и в «ипостаси» начальника разведки группировки, и возглавлял ее штаб, подчиняясь непосредственно генерал-майору Александру Ивановичу Отраковскому. Статус и должность подполковника вполне позволял «отсиживаться» где-нибудь в штабной палатке. Но не тот его характер! Во всех основных и наиболее опасных разведвыходах шел «Палыч». Он был в тех поисках, когда обнаруживали склады «чехов», мужеством и высочайшим командирским умением воевать заслужил уважение своих подчиненных. Орден «За мужество» красноречивей всех слов. О тех боях он не любит вспоминать. Боль за восьмерых погибших черноморцах не уходит из сердца. И где-то, подспудно, в душе, звучат нотки траурного марша – не уберег…. На войну он попал ведь уже зрелым мужчиной, отцом двоих почти взрослых детей, познав великую радость воспитывать и сына и дочку. Но все легшие на горных перевалах его солдаты остались навечно молодыми. И не успели в жизни столь многое, сто и не расскажешь. Оттого и ненавидит Вячеслав все разговоры о войне. Слишком много ее, проклятой, было в его жизни, слишком многое довелось испытать, пережить отнюдь не как сторонний наблюдатель, увидеть своим зрелым взглядом.
Жизнь продолжалась и под выстрелами. «Маэстро» так на сленге морпехов называли начальника артиллерии подполковника Сергея Стребкова, на день Черноморского флота, 13 мая, устроил салют, перепугав не на шутку кого-то из штабных.
Как-то, в одном селении, они разговорились с местными женщинами. Понятное дело, одессит в душе, Вячеслав не упустил возможность и здесь побалагурить. Дамы «свободной Ичкерии» от возможности посмеяться также не отказались. Веселье прекратилось в секунду, когда кто-то из морпехов совершенно случайно обронил – мол, с нами, доктор, подполковник медицинской службы Шевчук. Кстати, недавно он защитил докторскую диссертацию. Одна чеченка произнесла – да лет сто уже у нас не было врача. Вот, когда-то, выписали рецепт на латыни. Прочитать ничего нельзя. Не помогли бы, военные?
Весть о том, что приехал врач, молниеносно распространилась по селу. Через пять минут в очереди выстроились многие десятки людей. Пришлось организовать прием и ждать, пока все нуждающиеся не получат столь редкую в этих краях медицинскую помощь.
Из воспоминаний старшего прапорщика Бакита Аймухамбетова.
Осенью 2000 года тогда еще сержант - контрактник морской пехоты Аймухамбетов приедет в свой первый отпуск. В доме соберется родня. Мать начнет корить – мол, сынок, отчего не писал три месяца. Тот начет оправдываться, дескать, был на учениях, на полигоне почта работает из рук вон плохо. Двоюродный брат Азат его мягко оборвал:
- Не обманывай маму, теперь это уже не имеет смысла. Ты, Бакит, был Там, за Тереком, в Чечне. Я, знаю, не бывает учений на три месяца. А сам точно также не сообщал близким, когда воевал в первую чеченскую войну в разведке бригады внутренних войск.
Мама, понятное, дело, в слёзы. В них – запоздалые переживание, радость, сын жив.
В сентябре 1999 года Бакит Аймухамбетов как и сотни его товарищей написали рапорта – желаю участвовать в контртеррористической операции на северном Кавказе. Молодость полна задора, в ней присутствует восхитительное безрассудство. В сентябре война представлялась игрой в героев. 14 декабря 1999 года все перевернулось в его сознании. На полковом построении, объявили – «сержант Нурулла Нигматулин пал смертью храбрых в бою с чеченским сепаратистами». Еще несколько недель назад они делили поровну и тяжести и радости жизни и службы морского десанта. А сегодня «тот же лес, тот же воздух и та же вода. Только он не вернулся из боя».
Online
Вторая партия отправилась в Чечню уже после нового, 2000 года. Солдат не спрашивает, где ему воевать за свою Родину, его дело выполнять приказ. Не задавал лишних вопросов и младший сержант Аймухамбетов, когда не оказался в списках на замену измотанных в боях и дозорах разведчиков. Но весной, когда очередных кандидатов на войну проверяли на предмет годности к выполнению боевой задачи, медики поставили свою твердое резюме – воевать вам, товарищ младший сержант, нельзя. Как быть, если его друг Илья Кириллов отправляется там, где риск и смертельная опасность буквально напитывают, коим дышат солдаты. Решение подсказал сам врач:
-Парень, я не дам согласия отправлять тебя на войну как призывника. Так устроено на флоте и в армии, за «срочника» отвечает в первую голову командир, а не он сам. Но у контрактника есть льгота и право по собственному желанию отправиться в «горячую точку».
Контракт с командованием части подписали вместе с другом Ильей.
Солдатский хлеб на войне несладок. Оттого и ценили радости нехитрого быта. В глинистой земле вырыли окоп подольше, получилась столовая под открытым небом. Вторая яма стала подобием бани, где не опасаясь пули снайпера можно было помыться холодной водой. В блиндаже, когда тепло, крыша не протекает, после напряги дня возникает ощущение, будто оказался в фешенебельном отеле с видом на горы. Привозная вода в бочках отдавала сероводородом, ни жажду утолить, ни еду приготовить. Так первым делом просили разведчиков примечать тоненькие ниточки родничков, да ручейки. Потом, со всеми предосторожностями расчищали источник чистой воды, проверяли, не отравлен ли, ведь всякое здесь случалось. Старшина роты старший прапорщик Александр Каширов хозяйство вел образцово, баня, мыло, чистое белье, горячая еда - все вовремя, да еще и на паек мог на складе получить чего-нибудь повкусней. Мужик, что надо!
Как-то случился прокол, часовой не заметил офицера, пропустил к блиндажу. Тот, чтоб не морпехи не расслаблялись, ведь на войне кто много спит, тот мало живет, бросил в дверной проем дымшашку. «Сонное» царство вмиг оказалось в траншее на свежем воздухе. Пока судили да рядили, приходили в себя да считались, пересчитывались, одного не нашли. Потом, выяснилось, Алексей Грибанов проявил чудеса солдатской находчивости, надел на себя противогаз и продолжил спать в том невероятном дыму. Смеху и разговоров хватило недели на две.
Расклад был простой. Морской десант «сидит» на опорном пункте, рота и батарея артиллеристов держат высоту. Все без патетики и очень просто. Надо лишь выполнять приказы. На задание бывало, морских пехотинцев-черноморцев вывозил на своем «Урале» водитель Лёха, классный парень. Был. Как пришел срок Алёше увольняться – радовался. В последний раз, когда садился в машину, казалось, нет счастливей человека. Мол, съезжу напоследок, через два дня буду дома. А на его дороге уже был заложен фугас…
Два с половиной месяцев на войне прошли в каком-то особом измерении. Поздним вечером, когда вернулись в Севастополь, то внутри спала невероятная душеная напряженность. Все, мы дома, живы, целы, невредимы. Медаль Суворова, врученная через несколько перед строем товарищей, даже его удивила. Да, он был в Чечне, вместе со всеми честно делал свою ратную работу. Только, все обходилось без подвигов, о героизме ведь не думали. В голове у солдата на войне одни мысли – не наступи на мину, не попасть на мушку снайперу, не заснуть на посту, не подвести товарища, остаться живым, вернуться домой.
Каждому выпадает свой путь в жизни. Через год Бакит встретил севастопольскую девушку по имени Наташа. Поженились. Вскоре родилась дочь Диана. Друг Илья Кириллов также нашел спутницу жизни в белокаменном городе. Только со службы он ушел. Сейчас работает на нефтяных вышках Тюмени, а «южная» жена презрев комфорт уехала вместе с ним в Западную Сибирь. Семья ведь когда все вместе. Жаль, с боевыми друзьями, кто уволился, доводится видеться нечасто. А с кем-то уже никогда не посидеть за столом.
